Page 83 - OMTPZG

военной разведки. Я сначала думала, что Яков меня проверяет, так как он мог подозревать о
моих связях с ОГПУ, но когда я увидела у него чемодан, набитый американской валютой,
тогда поняла, что его намерения осуществить побег из СССР серьезны и что я невольно могу
быть втянута в это преступление. 28 сентября сего года я попросила у Якова денег. Он дал
мне пачку денег, в которой было 10 000 американских долларов и сказал, чтобы я купила
себе одежду, парфюмерию и все такое прочее. Я попыталась разменять доллары на рубли в
гостинице «Метрополь» и сразу же была задержана. Поясню, что у Якова я видела лично в
квартире большой чемодан размером 1,5 метра на 0,7 метра, по ширине примерно 40 см.
черного цвета из кожи, набитый иностранной валютой. Именно из этого чемодана он вынул
пачку денег, с которой меня и задержали. Я рассчитывала на то, что он мне даст еще денег,
поэтому намеревалась в следующий раз сообщить об этом сотруднику, у которого я состою
на связи, однако не смогла этого сделать из-за ареста.

– Гражданка Полежаева, – допрашивал Черток, – поясните, как именно Блюмкин
намеревался осуществить бегство из СССР?

– Он рассказывал мне, – Маргарита Семёновна сделала паузу… чувствовалось, что
именно сейчас она принимает для себя какое-то важное решение, после чего уже другим
голосом и более уверенным тоном продолжила, – он рассказывал мне, что несколько лет
назад, чтобы возглавить экспедицию в Тибет, – Черток закурил папироску, на его лице
появилась заинтересованность, – Яков перессорил заместителя председателя ОГПУ
товарища Ягоду с его непосредственным начальником товарищем Бокий. В этом деле он
пользовался личным покровительством товарища Дзержинского.

Эта реплика роковой Маргариты произвела на следователя впечатление, его пресное
лицо обнаружило еле заметные признаки чекистского восторга, что, впрочем, не осталось
незамеченным для проникновенной гражданки Полежаевой, которая, не дожидаясь
встречного вопроса, тут же уточнила:

– Эти фамилии я запомнила со слов Блюмкина, так как он часто мне рассказывал об их
отношениях.

– Знаете ли Вы этих людей лично? – нервно спросил Черток.
– Нет, лично этих людей я не знаю, с ними я не встречалась никогда. Они мне известны
только со слов Блюмкина. Яков доверял мне и рассказывал почти все свои секреты, с
которыми он сталкивался по работе. Кроме меня у него больше любимых женщин не было, –
Маргарита закурила. – Блюмкин переживал, что его непосредственное начальство и товарищ
заместитель председателя ОГПУ не забыли эту историю и всячески пытаются, по мнению
Якова, осуществить с ним расправу, поручают ему не свойственные его уровню и
компетенции дела и прочее. Яков рассказал мне, что мечтает заняться в Германии серьёзной
научной работой, что он полностью исчерпал себя в ОГПУ и не видит никакой перспективы.
Деньги, которые я видела у него дома, со слов Якова, – всего лишь часть гонорара от
его зарубежных хозяев, которые так его ценят. С его слов мне известно, что несколько дней
назад он встречался с одним из них по «работе» в Москве. Подробности этой встречи мне не
известны.
– Как часто Вы встречаетесь с Блюмкиным, и мог ли он заподозрить о Вашем аресте? –
спрашивал Черток.
– Я думаю, что он сейчас ничего не подозревает. Просто когда мы с ним встречались в
последний раз, а это было 28 сентября сего года, я сказала ему, что на несколько дней
собираюсь уехать к подруге на подмосковную дачу. Он знает, что я часто выезжаю к ней в
гости на несколько дней. Если я уезжаю к ней, то, как правило, нахожусь там три, максимум
пять дней. Я уверена, что Яков будет ждать моего возвращения через несколько дней.
– Маргарита Семеновна, скажите, каким образом Блюмкин хотел вывезти вас за
кордон?
– Он собирался сделать мне заграничный и советский паспорта на другое имя, и для
этого я должна была сфотографироваться в ателье и передать ему фотографии.
– Где именно Блюмкин прячет чемодан с валютой?