«Загадки» Куликова поля вполне разрешимы

21 сентября Россия отмечает День воинской славы – годовщину Куликовской битвы, во многом определившей судьбу страны. В битве на Куликовом поле, состоявшейся в праздничный день Рождества Пресвятой Богородицы, объединенная рать русских земель под предводительством князя Дмитрия Ивановича одержала победу над разноплеменным воинством правителя Золотой Орды Мамая.

Но, хотя, по меткому замечанию историка В.Шавырина, «книгами, посвященными Куликовской битве, можно выложить все поле, на котором она произошла», вокруг этого исторического события и по сей день немало настоящих загадок.

Проще всего объяснить, почему, если битва, как утверждают историки, произошла 8 сентября 1380 года, Днем воинской славы назначено 21 сентября. Напомним, что в 1380 году во всем христианском мире летоисчисление велось по юлианскому календарю. Именно по этому календарю день Рождества Пресвятой Богородицы и приходится на 8 сентября. В 1582 году римский папа Григорий III ввел новый календарь (так и названный григорианским), на 10 дней опережающий юлианский. Причем с каждым новым столетием разрыв увеличивался еще на один день. И к нашему времени григорианский календарь опережает юлианский на 13 дней.

Россия, однако, вплоть до 1918 года придерживалась прежнего, юлианского календаря. Поэтому большинство дат ее истории периода 1582–1918 гг. обычно переводят на «новый стиль», прибавляя соответствующее число дней. Даты до 1582 года, как правило, такому переводу не подлежат.

Но именно для дня Куликовской битвы было решено сделать исключение. Дело в том, что Русская православная церковь и по сей день придерживается юлианского календаря, согласно которому праздник Рождества Пресвятой Богородицы приходится на 8 сентября. По григорианскому же календарю, по которому сейчас живет наша страна, этот день приходится на 21 сентября.

Однако именно потому, что эта битва происходила в день одного из величайших праздников Православия, и что это обстоятельство, без сомнения, вдохновляло мужество и доблесть русских воинов, и было принято решение установить праздничной дату, выпадающую на православный праздник Рождества Пресвятой Богородицы. Т. е. на 8 сентября по старому стилю (он же – 21 сентября по новому).

Куда сложнее следующий вопрос: так где же то Куликово поле, на котором разыгралось это великое сражение? По официальной версии, утвердившейся в первой половине XIX в., оно находится на юге Тульской области, на стыке Кимовского и Куркинского ее районов. Впрочем, эта версия уже давно подвергается весьма основательной критике современных ученых.

Историю ее происхождения рассказывает военный историк Александр Широкорад:

«Жил-был в начале XIX века дворянин С.Д. Нечаев – директор училищ Тульской губернии, тульский помещик, масон, декабрист, член «Союза благоденствия», близкий знакомый К.Ф. Рылеева и А.А. Бестужева. В июне 1820 года тульский губернатор В.Ф. Васильев поставил вопрос о сооружении памятника, «знаменующего то место, на котором освобождена и прославлена Россия в 1380 году».

Надо ли говорить, что место битвы нашлось на земле богатого помещика С.Д. Нечаева. В 1821 году в журнале «Вестник Европы» (ч. 118, № 14, с. 125-129) Нечаев писал: «Куликово поле по преданиям историческим заключалось между реками Непрядвою, Доном и Мечею. Северная его часть, прилегающая к слиянию двух первых, и поныне сохраняет между жителями древнее наименование». Далее Нечаев указывает на сохранившиеся «в сем краю» топонимы – село Куликовка, сельцо Куликово, овраг Куликовский и др. В этих местах, по словам Нечаева, «выпахивают наиболее древних оружий, бердышей, мечей, копий, стрел, также медных и серебряных крестов и складней. Прежде соха земледельца отрывала и кости человеческие». Но «сильнейшим доказательством» (отметим это!) своего мнения автор полагал «положение Зеленой дубравы, где скрывалась засада, «решившая кровопролитную Куликовскую битву». По мнению Нечаева, остатки дубравы и теперь существуют в дачах села Рожествена, или Монастырщины, «лежащего на самом устье Непрядвы».

В вышедшей в начале 2000-х годов книге «Загадки древней Руси» «нечаевская» версия – и базирующаяся на ней с тех пор «официальная» – были подвергнуты уничтожающей ревизии. Авторы книги, к примеру, указывали следующее: «Сильнейшее доказательство» Нечаева о местоположении «Зеленой дубравы» вообще не выдерживает никакой критики. С чего Нечаев взял, что «Зеленая дубрава» – имя собственное? Да, в памятниках Куликовского цикла упоминается «дубрава» или «зеленая дубрава», скрывавшая засадный полк князя Владимира Серпуховского. Ну и что? У нас в России летом все дубравы зеленые. Откуда следует, что «Зеленая дубрава» – имя собственное?

Предметы, найденные Нечаевым на Куликовом поле (где именно? в каком месте?) и опубликованные им в «Вестнике Европы» в 1821 году, многократно воспроизводились и продолжают воспроизводиться в различных изданиях, посвященных Куликовской битве. Однако мы нигде не нашли никаких комментариев, интерпретирующих эти находки (кроме комментариев самого Нечаева, который все чохом датирует временем Куликовской битвы).

Мы обратились за помощью к известному археологу, члену-корреспонденту РАЕН, доктору исторических наук А.К. Станюковичу с просьбой прокомментировать находки Нечаева. Вот его интерпретация находок.

Стрелецкий бердыш (вторая половина XVI–XVII вв.), наконечник татаро-монгольской стрелы («срезень») (XII–XIV вв.), крест нательный (середина XVII в.), крест нательный (XIV–XVI вв.), крест нательный («вырожденный энколпион») (ХV в.), створка креста-энколпиона (конец XII – первая половина XIII вв., южная Русь (Киев?)), иконка-энколпий (XIV в., Новгород); нагрудный образок с изображением св. Федора Стратилата (XII в.).

Как видим, только 2 из 8 предметов можно с натяжкой считать относящимися ко времени Куликовской битвы…

Что же касается утверждений Нечаева о каких-то массовых находках «старинных оружий» на облюбованном им месте Куликовской битвы, то этих находок никто, даже сам Нечаев, не видел, так что оставим это утверждение без комментариев».

( А.Б. Широкорад «Куликовская битва и рождение Московской Руси»).

Но еще задолго до выхода и книги Широкорада, и «Загадок русской истории», еще в 1993 году академик Анатолий Фоменко и его соавтор Глеб Носовский подвергли «нечаевско»-официальную версию столь же, если не еще более обоснованной критике.

«Пропахав около 25 га земли, археологи нашли всего-то навсего:

– Несколько наконечников стрел, которые не обязательно остались от битвы и могли принадлежать обычным охотникам.

– Одно железное колечко – возможно, от кольчуги, а может быть, и нет.

– Еще одну-две маленьких железки, предположительно части тяжелого доспеха. А может быть, вовсе и не доспеха, а сохи, например.

Вот, собственно, и все, Подобные находки, вооружившись хорошим металлоискателем и обыскав площадь в 25 га, можно обрести почти в любом месте матушки-России. Для этого совсем не обязательно ехать под Тулу», – так они прокомментировали итоги проводимых с начала 1980-х годов археологических изысканий Верхне-Донской археологической экспедиции Государственного Исторического музея.

В своей недавно опубликованной работе «Где ты, поле Куликово?» Анатолий и Татьяна Фоменко и Глеб Носовский отмечают, что сами археологи, проводившие эти раскопки, были изрядно обескуражены их результатами. В вышедшем на Первом канале 1 ноября 2002 года телевизионном фильме «Призраки Куликова поля» (автор сценария – Иева Пожарская, режиссер – Игорь Ушаков, ведущие – историк Сергей Ильин-Козловский и доктор исторических наук Валерий Иванов-Таганский, при участии ведущего специалиста-историка по вопросам Куликовской битвы, руководителя Центра по истории Древней Руси Института российской истории РАН В.А. Кучкина и руководителя Верхне-Донской археологической экспедиции Государственного исторического музея на Куликовом поле М.И. Гоняного) отмечалось, что «из 26,5 га Куликова поля пройдено 25. Эта полномасштабная операция археологов по зачистке Куликова поля выразилась в четырех наконечниках стрел, нескольких мощевиках и фрагменте тяжелых лат».

Поэтому археологи даже были готовы начать искать другое место для Куликовской битвы, но, как отмечают Фоменко и Носовский, потом, вероятно, решили, что «перенос места Куликовской битвы далеко не безобиден для общепринятой версии русской истории. Что, если окажется, что битва была в Москве, как говорим мы? Тогда привычная сегодня картина русской истории рассыпается, как карточный домик. Если в XIV в. на месте Москвы было чистое поле, на котором бились Дмитрий Донской с Мамаем, то где же находилась в то время русская столица? И почему о ее другом местоположении ничего не говорят летописи? И можно ли доверять таким летописям, если они даже место столицы указывают неправильно? По сути дела, на все основные источники по русской истории сразу же падает подозрение в поздней подделке. Если потянуть за эту опасную ниточку, то ложное здание русской истории, созданное в ХVIII в. заезжими профессорами-историками из Германии, и до сих заботливо обслуживаемое отечественными историками, удержаться не сможет».

При этом сами Фоменко и Носовский совсем не отрицают факта Куликовской битвы (как, кстати, уже начали делать некоторые русофобствующие ревизионисты истории). Напротив, они считают, что «Куликовская битва была поистине величайшим сражением, изменившим ход мировых событий и имеющим огромное количество различных отражений, рассыпанных по страницам исторических учебников». Более подробную информацию по данному вопросу они предлагают в ранее опубликованных своих работах по новой хронологии, в частности, «Крещение Руси», «Цapский Рим в междуречье Оки и Волги», «Завоевание Америки Ермаком-Кортесом и мятеж Реформации глазами «древних» греков».

Однако в книге «Где ты, Куликово поле?» они приводят в первую очередь аргументы в пользу их версии, что настоящая Куликовская битва произошла именно в междуречье современной Москвы-реки и Яузы, и перечисляют ее следы в топонимических, культурных и археологических источниках. «Следов этих так много, что в небольшой по объему книге мы даже не можем их все осветить. Поэтому мы расскажем лишь о наиболее ярких следах Куликовской битвы в Москве. За более подробным изложением отсылаем читателя к нашим книгам «Новая хронология Руси», «Москва в свете Новой хронологии», а также к полноцветному изданию «Русь. Подлинная история», – указывают авторы в предисловии к своей работе.

Они настаивают, что если не придерживаться слепо устоявшейся в массовом сознании навязанной человечеству хронологии Скалигера-Петавиуса, пресловутые «загадки» Куликова поля вполне разрешимы.

«В новой хронологии нет никакого запрета на то, чтобы в XIV в. на месте города Москвы произошла крупная битва. У историков же (стоящих на базе упомянутой хронологии Скалигера-Петавиуса. – Прим. КМ.RU) такой запрет есть. А именно, они полагают, что город Москва был основан князем Юрием Долгоруким еще в ХII в. н. э., а в начале XIV в. Москва была уже была столицей Руси. Ясно, что никакой крупной битвы на улицах большого города быть не могло. Бились всегда в чистом поле.

Согласно же новой хронологии общепринятые даты основания и возвышения города Москвы ошибочны. Как показали наши исследования, нынешний город Москва возник, вероятно, лишь в конце XIV в., в эпоху Куликовской битвы – и то лишь как небольшое поселение. Это поселение до ХVI в. Москвой не называлось. Река, на которой сегодня стоит город Москва, тоже не называлась Москвой-рекой.

До ХVI века город на месте Москвы, по-видимому, назывался Крутицей. След этого старого названия – Крутицкое митрополичье подворье в Москве. Москвой же до середины ХVI в., согласно нашей реконструкции, именовали Владимиро-Суздальскую Русь. Этим именем могли также называть и столичные города Владимиро-Суздальской Руси – Ярославль, Ростов, Владимир, Суздаль, Кострому. (См. подробности в наших книгах «Новая хронология Руси», «Русь и Орда», «Русь и Рим», «Москва в свете Новой хронологии».)

Поэтому, согласно новой хронологии, нет ничего удивительного, что в конце XIV в., когда на месте Москвы были еще чистое поле и девственные леса, здесь произошла величайшая битва русской и мировой истории. Может быть, именно благодаря Куликовской битве здесь впоследствии и была образована русская столица, город Москва», – объясняют свою теорию Фоменко и Носовский.

Они также указывают: «Наша мысль находит косвенное подтверждение в следующем старинном московском предании. Известный историк Москвы И.Е. Забелин писал, что когда в начале ХVI в. стали говорить о том, что Москва – это Третий Рим, «явилась надобность доказать, что Третий Рим — Москва и по своему началу не отдаляется от двух своих собратьев (т. е. первых двух Римов. – Прим. авт.), точно так же ОСНОВАНА НА ПРОЛИТИИ КРОВИ». Мнение наших предков о том, что Москва стоит на крови, не было политической выдумкой. Это была чистая правда. Город Москва, как мы теперь понимаем, возник на месте жесточайшей Куликовской битвы. Т. е., в полном смысле, на крови… Но останков было слишком много. Часть до сих пор лежит в московской земле – на Кулишках, в старых московских монастырях Старо-Симоновом и Андрониковом. Там расположены огромные братские могилы павших на поле Куликовом».

В подтверждение своей гипотезы Фоменко и Носовский напоминают, что некоторые летописи прямо говорят о том, что КУЛИКОВО ПОЛЕ НАХОДИЛОСЬ В МОСКВЕ. Например, известный архангелогородский летописец, описывая встречу иконы Владимирской Божьей Матери в Москве во время нашествия Тимура, сообщает: «…и принесоша икону и сретоша Киприян митрополит со множеством народу НА ПОЛЕ НА КУЛИЧКОВЕ, иде же ныне церкви каменна стоит во имя Сретенья Пречистыя, месяца августа, в 26 день».

Упомянутая церковь стоит, как известно, на Сретенке. А недалеко от Сретенки в Москве есть место, до сих пор известное под своим древним названием «КУЛИШКИ».

Мнение о том, что московский топоним «Кулишки» тесно связано с Куликовым полем, бытовало в Москве по крайней мере до XIX в. Например, в сборнике «Старая Москва», изданном Комиссией по изучению старой Москвы при Императорском Московском Археологическом Обществе, упоминается о якобы «неправильном предположении», существовавшем в Москве, будто московские «Кулишки произошли от Куликов или Куликова поля». Там отмечено также, что «Кулишки существовали прежде Москвы».

Именно на Кулишках стоит церковь Всех Святых, которая, «по старому преданию, была построена Дмитрием Донским в память воинов, убитых на Куликовом поле».

Московские Кулишки захватывали также площадь Покровских ворот, имевших 3–4 столетия назад и второе название – Кулишские. «Согласно нашим исследованиям, именно в этом месте Москвы и произошла знаменитая Куликовская битва», – утверждают Фоменко и Носовский.

При этом они приводят объемный список топонимики – названий гатей, бродов, холмов и местностей, которые известны из летописей и сказаний о Куликовской битве, и соответствуют именно московским Кулишкам. Красный холм, Кузьмина гать, река Чур на Михайлове и т. п., которых нет на тульском Куликовом поле, Фоменко и Носовский без труда указывают на карте современной Москвы. Равно как и Тихую и Быструю Сосны – реки, где, по летописи, стояли русские дозоры. Такие реки действительно существуют – но в Белгородской области, более чем в 150 верстах от «Куликова поля». В Москве же Фоменко и Носовский указывают на реки Сосновки, протекающие к северу и югу от Кулишек.

На тульском же Куликовом поле никаких подобных топонимических совпадений нет. Да, собственно, их и быть не может, т. к. даже по официальным данным постоянные поселения в тех краях возникли лишь в конце XVI – начале XVII вв.

Даже названия рек (как известно, эти топонимы обычно являются наиболее древними и хранят элементы языков уже давно исчезнувших народов) – тоже явно не в пользу официальной версии. Само название реки Дон, отмечают Фоменко и Носовский, вовсе не обязательно должно быть связано исключительно с современным Доном. Например, «Этимологический словарь русского языка» М.Фасмера сообщает, что слова «Дон» и «Дунай» в индоевропейских языках многие столетия означали реку вообще.

Е.П. Савельев пишет: «Названия рек и вообще воды «дон», «тон», «дан», «тун», «дун» – очень древние, встречающиеся на пороге истории арийских народов по всей Европе и Западной Азии и удержавшиеся до настоящего времени только в одном языке осетин... Устья рек носили общее название «донье», «тонье» или «тона», удержавшиеся до сего времени во многих местах славянских земель, как, например, у нас и у сербов».

«Савельев совершенно прав в том, что в «древности» слово «дон» означало любую реку. Но, следуя неправильной хронологии Скалигера, он полагает, что «древность» окончилась уже несколько тысяч лет назад, задолго до Куликовской битвы. Это неверно», – уточняют Фоменко и Носовский.

«Кстати, современная река Дон называлась «Тихий Дон», т. е. «река Тихая». Более того, «Задонщина» в некоторых местах совершенно явно имеет в виду именно Москву-реку, когда говорит о реке Дон. Например, княжна «Марья рано поутру плакала на забралах стен московских, так причитая: «О Дон, быстрая река... принеси на своих волнах моего господина Микулу Васильевича ко мне». Но если просьба княжны принести тело погибшего князя прямо к МОСКОВСКИМ СТЕНАМ – на которых она стоит – обращена к реке Дону, то, значит, ДОН ТЕЧЕТ ЧЕРЕЗ МОСКВУ. Какая река течет через Москву? Правильно, Москва-река. Таким образом, наша мысль, что Доном здесь названа Москва-река, получает прямое подтверждение первоисточника», – делают вывод Фоменко и Носовский.

То же самое – и с Непрядвой. В «Географическом описании Российской Империи», изданном Московским Университетом в 1776 году, его автор, Харитон Чеботарев, подробно перечисляет все речки, впадающие в Дон, но Непрядвы среди них нет. И вдруг спустя полвека выясняется, что она «находится»: оказывается, она протекает через владения помещика Нечаева! Вполне резонно предположить, что если этот помещик присовокупил к «находкам» на месте Куликовской битвы даже кремневый пистолет и пушечные ядра, то уж наречь Непрядвой находящуюся в его поместье речушку ему ничего не стоило.

Между тем Фоменко и Носовский обстоятельно доказывают, что реальная река, называемая сегодня Яузой, вполне соответствует летописной Непрядве. А в междуречье Москвы-реки и Яузы как раз и располагаются Кулишки.

«Раскроем, например, Лицевой летописный свод – обширную, богато иллюстрированную летопись, принадлежавшую в ХVII-ХVIII вв. русским царям. Там совершенно четко показано, что Дмитрий Донской бился с Мамаем в устье Непрядвы, прямо на стрелке двух рек. Можем ли мы указать реку Непрядву в Москве? Да, можем.

Из уже сделанных нами выше сопоставлений куликовских и московских названий вытекает, что Непрядва, которая, согласно летописям, протекала прямо по полю битвы, должна соответствовать московской реке Яуза. При этом возникает просто идеальное соответствие между летописной географией Куликовской битвы и подлинной географией московских Кулишек. Ничего подобного на нечаевском «Куликовом поле» нет», – подчеркивают Фоменко и Носовский.

«Склоны холмов, окружающих устье Яузы-Непрядвы со всех сторон, при приближении к устью становятся весьма отлогими и постепенно превращаются в обширное поле, заключенное между Яузой и Москвой-рекой. Это и есть московские Кулишки. НО ИМЕННО ТАК И ОПИСЫВАЕТСЯ КУЛИКОВО ПОЛЕ В ЛИЦЕВОМ ЛЕТОПИСНОМ СВОДЕ: «…и сташа на поле Куликове, на усть Непрядвы-реки. Бе же то поле велико и чисто и ОТЛОГ ВЕЛИК ИМЕЯ НА УСТЬ НЕПРЯДВЫ». Обратим внимание еще на одну интересную подробность.

Летопись сообщает, что спускавшимся с высокого холма на Куликово поле войскам Мамая БЫЛО ОЧЕНЬ ТЕСНО при входе на поле боя. Настолько тесно, что они какое-то время были вынуждены даже постоять на месте, поскольку «им негде было расступиться». Чем такое можно объяснить? На нечаевском «Куликовом поле» – НИЧЕМ.

Там нет ни холмов, ни достаточно глубоких рек, ни каких-либо других преград при входе на поле боя. Но если Непрядва – это Яуза, то иначе и быть не могло. Вы только взгляните на Кулишки. Войска Мамая просто не могли не стесниться на небольшом пространстве между Яузой и подножием Красного (Таганского) холма, прежде чем все воины смогли перейти по мостам через Яузу на Кулишки – Куликово поле. И опять мы видим идеальное соответствие между летописным описанием Куликова поля в устье Непрядвы и московскими Кулишками в устье Яузы – сooтвeтствие, доходящее до мельчайших подробностей».