Чего добивается Вашингтон от Тегерана?

На переговорах в Лозанне так и не удалось преодолеть основные разногласия по иранской ядерной программе.

Комментирует шеф-редактор журнала «Современный Иран» Игорь Панкратенко:

- Переговоры по иранской ядерной программе давно уже стали дипломатическим «долгостроем». Двенадцать лет переговоров, интриг и давления на Тегеран не дали практически никаких результатов. Масштабные санкции, угроза нанесения ударов с воздуха, теракты против ключевых лиц иранской ядерной программы, саботаж и заражение компьютерными вирусами… Вашингтон и его союзники в отношении Тегерана, в полном соответствии с известным анекдотом, разве что «дустом морить» еще не пробовали. Итог: в начале необъявленной войны против иранской ядерной программы количество центрифуг в этой стране исчислялось сотнями, а сейчас их около 18 тысяч...

Конгресс США назначил 31 марта нынешнего года датой, когда должны были быть достигнуты и закреплены на бумаге некие «общие принципы». Те самые, которые лягут в основу окончательного соглашения по ядерной программе Ирана, запланированного на конец июня.

На первый взгляд, особой необходимости за три месяца до завершения переговоров требовать какого-то «промежуточного» документа не существует. Многие усмотрели в этом требовании конгрессменов исключительно желание создать дополнительные проблемы Белому дому. Который, как известно, далеко не первый день информирует и американскую элиту, и «широкую международную общественность» о том, что его диалог с Тегераном идет вперед семимильными шагами, а соглашение по ядерной программе вот-вот будет подписано, причем на самых выгодных для США и его союзников условиях.

Но все не так просто. Конгресс США давно заявляет, что ближневосточная политика Барака Обамы никуда не годится. Именно поэтому и затеял историю с «общими принципами» - не столько из желания вставить еще одну палку в колеса американской дипломатии, сколько провести своего рода тест: а все ли так благополучно в диалоге с Тегераном, как их пытается уверить Белый дом? Действительно ли президент и государственный секретарь Джон Керри сумели склонить Иран к соглашению в наиболее выгодной для США и их ближневосточных союзников – Израиля и Саудовской Аравии – конфигурации?

С этой точки зрения переговоры в Лозанне приобретали для американской дипломатии уже совершенно иной смысл. Это было не просто уточнение отдельных пунктов предстоящего «окончательного» соглашения, подписать которое Тегеран и «шестерка» международных посредников договорились 18 месяцев назад в Швейцарии. Это была самая настоящая «генеральная репетиция» затеянного Вашингтоном спектакля под названием «Торжество политики Барака Обамы в иранском вопросе».

Затея с треском провалилась. Американская и «международная общественность» с удивлением обнаружила, что в процессе подготовки и подписания итогового соглашения, которым так активно занимался и Белый дом, и государственный департамент, стороны почти никуда не ушли с того места, где находились полтора года назад.

Самое интересное, что реальный план урегулирования с Тегераном спорных вопросов, связанных с характером атомных исследований, все это время не просто существовал, но и был широко известен. В 2007 году президент Владимир Путин получил исчерпывающий доклад российской разведки о том, что иранское руководство, располагая, в принципе, научно-техническим потенциалом для создания некоторого ограниченного числа ядерных зарядов, тем не менее, исходя из политических и идейных соображений, приняло решение не вести работ по созданию атомного оружия. Спустя некоторое время Москва сформулировала ряд принципов по отношению к ядерной программе Ирана, которые в неофициальном порядке предложила членам Совета Безопасности ООН в качестве «руководства к действию».

Суть их была предельно проста и логична. Во-первых, как государство, поставившее свою подпись под Договором о нераспространении ядерного оружия, Иран имеет полное право на проведение ядерных исследований мирного характера. Во-вторых, существующие международные механизмы, те же инспекции МАГАТЭ, располагают возможностью обеспечить полный и всесторонний контроль за характером этих исследований. В-третьих, Совет Безопасности ООН вполне способен добиться от Тегерана «прозрачности» его ядерной программы путем взвешенного применения международных санкций.

То, что все эти годы предпринимал Вашингтон в вопросе «иранского атомного досье» - абсолютная противоположность российским предложениям, загнавшая ситуацию в тупик.

Есть ли из этого тупика выход? Как в очередной раз показали переговоры в Лозанне, есть, но США с ним категорически не согласны.

Иран готов на две трети сократить количество центрифуг, вывезти из страны большую часть обогащенного урана, практически заморозить свою ядерную программу и принять самый жесткий режим международного контроля за ней – пусть инспекторы МАГАТЭ хоть живут на спорных объектах, в конце-то концов. Взамен он просит только одного – после подписания итогового соглашения с этими условиями большая часть международных санкций в отношении него должна быть снята.

Именно это и не устраивает Вашингтон, который предлагает иное решение: растянуть снятие международных санкций ни много ни мало, на 10, а то и 15 лет. При этом «односторонние» санкции, которые США и Евросоюз вводили все эти годы - с момента Исламской революции, то есть на протяжении тридцати шести лет - вообще лежат вне плоскости соглашения по ядерной программе, а должны обсуждаться, что называется, в индивидуальном порядке.

Что же в итоге получит Иран? Минимум, который, кстати, ничем не гарантирован, поскольку в коридорах того же американского конгресса уже ползет шепоток: «Из политических соображений подписать-то можно все, что угодно. А там – уйдет Обама, и можно будет ситуацию переиграть».

И вот все это, на ясном, как говорится, глазу, подают как «титанические усилия» и «дипломатические новации» администрации Барака Обамы. Давайте уж откажемся от набившей оскомину политкорректности и назовем вещи своими именами: много шума из ничего, имитация бурной деятельности, в результате которой переговоры на фоне швейцарских гор рождают только и исключительно «политических мышей».

«Генеральная репетиция» итогового соглашения в Лозанне не состоялась исключительно из-за порочности подхода США. В выигрыше – республиканцы из американского конгресса, израильское и саудовское лобби. То самое «трио», которое и составляет ядро международной антииранской коалиции. Говорить о том, что на прошедших переговорах были достигнуты какие-то конкретные договоренности, не имеет смысла, поскольку нерешенность главного вопроса – о санкциях – перекрывает все остальное.

Главный итог Лозанны в другом: провал администрации Барака Обамы в Швейцарии без ответа не останется. Как не останется без ответа и сделанное на днях категоричное заявление верховного лидера Ирана Али Хаменеи о том, что «переговоры, которые проходят в настоящее время, проводятся, исключительно, относительно ядерного вопроса, и не более… Мы не будем вести переговоры с Америкой относительно региональных вопросов. Цели, которые преследует Америка в региональных вопросах, находятся в диаметрально противоположной позиции по отношению к нашим целям».

Белый дом не только не прошел «теста», предложенного конгрессом, но и утратил иллюзию о том, что под прикрытием переговоров ему удастся блокировать активность Тегерана в регионе – в Сирии, Ираке и Йемене.

Ответ на все это может быть только один: «наказание» Ирана за несговорчивость и «принуждение» его к соглашению на американских условиях. В какой форме все это будет происходить, мы увидим в самое ближайшее время.