Цивилизованность и экономика
С огнём нужно работать осторожно. Если вы сунетесь в огонь голыми руками, то получите ожог. Если снова сунетесь – получите новый ожог. И так – опять и опять, пока огонь не нанесёт вам ожогов столько, что это окажется несовместимым с жизнью. Тогда станет просто некому совать руки в пламя. По своему даже умиляют в своей предельной наивности те, кто кричат:, – «Это несвобода! Мы не согласны с дурацкими требованиями техники безопасности! Руки в огонь совали – и совать будем!». Каково их будущее – между «бунтом за свободу против техники безопасности» и гибелью?
Путь и Непутёвость
Скорее всего, можно рискнуть предположить, ожоги будут становиться всё более и более тяжёлыми. Ведь новый ожог придётся на место старого, который ещё не успел зажить. Всё более и более тяжёлыми будут становиться и травмы пост-советских народов, слишком «вольнолюбивых» (а может быть, слишком трусоватых, давших себя запугать до обморока?).
Ну чего, скажите, может добиться человек, который выторговал себе свободу хватать сковороды без прихватки, заплывать за буйки, переходить улицы на красный свет и подставлять голову под молот кузнечного пресса?
Неужели ЕЩЁ не очевидно, что дистанция между безумием и вымиранием будет у таких народов наполнена постоянным ухудшением и без того незавидного положения?
Если вы застряли во льдах, а за вами пришло спасательное судно, то довольно глупо вспоминать старые обиды между вами и капитаном этого судна. Ещё глупее ругать судно, что на нём «не такие» каюты и невкусная еда на камбузе. Или рассуждать, что флаг у судна неправильной расцветки…
Вы замерзаете во льдах, очевидным образом умираете, у вас уже обморожения видны, гангрена начинается! Какие там старые драки с капитаном, «не тот флаг», невкусный компот от кока? Как вообще взрослый человек может в вашем положении думать об этом, если он не сошёл с ума?!
Я не говорю, что советский образ жизни и устройство экономики были идеальны. Но совершенно бесспорный факт: все проблемы того общества относились к категории неприятностей, мелких бытовых неудобств. Комар в спальне, конечно, раздражает, но он вас жизни лишить не может!
Проблемы пост-советского образа жизни совершенно иного масштаба. Их никак нельзя свести к мелким бытовым неудобствам. Для миллионов людей это прямая, непосредственная и почти уже необратимая угроза жизни, ставящая под вопрос вовсе не комфорт времяпрепровождения, а само выживание человека, его семьи, друзей, соседей и т.п.
Когда же мы, наконец, поймём, что нельзя уравнивать мелкие бытовые неудобства и психологические раздражители с катастрофами судьбы, несовместимыми с жизнью? Одно дело, если в комнате просто воняет, и совсем другое, если в комнате боевой газ иприт. Неприятно жить в вонючей комнате, хочется найти и удалить источник тухлятины (и всякий со временем это сделает) – но может ли простая бытовая вонь послужить поводом перейти в газовую камеру?!
Я категорически требую – если мы ещё цивилизованные люди, если в нас осталось хоть сколько-нибудь человечности – развести на разные полюса разговоры о мелких бытовых неудобствах и разговор о массовых циничных человекоубийствах.
С неудобствами будем разбираться отдельно, а пока задача всего человечества – покончить с этой массовой бойней, с этой гибридной мировой войной, жертвы которой измеряются уже десятками миллионов, а разрушения – сопоставимы с эпохой Второй мировой!
Ну нельзя же, наконец, считать себя взрослым вменяемым человеком – и на разговор о геноциде целых краёв, областей отвечать «а в СССР была серая несимпатичная обёрточная бумага» и «сосиски не всегда были в свободной продаже»! Ну это же патологическое безумие – когда пожарные вам открыли окно, чтобы вытащить из горящего дома, а вы им пеняете на вред сквозняков!
Ну, хоть немножко, хоть иногда – соизмеряйте масштаб проблем, тех и этих!
Знаете слово, которым можно оценить проблемы советского времени по сравнению с нынешними? Это слово – «сме-хо-твор-ные»! Вы плыли на корабле через океан, посреди океана что-то вас разозлило в обслуживании, и вы выпрыгнули за борт. Теперь вы плаваете посреди океана, берегов не видно, вокруг вас кружат акулы – а вы рассуждаете, что пассажирские каюты плохо вентилировались… Ну и кто вы после этого?
Я не поэт, чтобы говорить «мы погружаемся в безумие». Я экономист, представитель достаточно точной науки, изучающей обмен веществ. И то безумие, в которое мы погружаемся, я разложу аналитически на сухие составные части.
Что такое социальный хаос?
Это непредсказуемость и беззащитность человека. Хаосу противостоит законность. А душа законности – регламентация. Регламентация юридически-точным языком разъясняет, что вам положено, а чего – нет, на что вы можете рассчитывать, а на что – не можете.
Регламентация законности отделяет оправданные и законные требования (мне не дали моего!) от хулиганских и неоправданных (дайте мне чужое!). Без такой раскладки, которая известна всем – жить в цивилизованном обществе просто не получится.
Каким образом и откуда возьмутся ваши требования, если неизвестно, что вам положено? Как можно спокойно и безопасно жить в обществе, в котором все друг у друга всё время что-то отбирают, потому что не расписано – что кому полагается иметь?!
В такой среде лучшие качества (например, скромность) – становятся источником нищеты. А худшие (например, наглость, лживость, агрессия) – источником процветания. И как быть? Развивать в людях худшие качества, низшие инстинкты – чтобы побыстрее доломать остатки цивилизации?!
Какое требование справедливо, а какое нет? В рыночной экономике (на самом деле, это лукавое название нашего общества) мы не можем ответить на этот вопрос. Одним отказывают в копеечной пенсии по старости – а другим судебными решениями обеспечиваются выплаты «долгов», превышающие бюджеты целых городов… Что человек тут вправе иметь? И всё, и ничего. Только драка определяет его материальное положение на шкале от ноля до бесконечности.
Если у человека нет закреплённых за ним паспортом гражданина имущественно-долевых прав в «сокровищах нации» - то все остальные законы мертвы, а принцип законности не работает. Какие могут быть гражданские права у человека, лишённого самых базисных, физиологических гарантий?
Законность ограничивает.
Она вообще-то ограничивает всё (на то она и законность). Но в первую очередь она ограничивает доходы личности, не давая немногим забрать себе всё.
Без этого, первичного ограничения – законности быть ни в чём не может. Как не бывает дерева без почвы.
А что будет? Будет то, что мы видим сегодня: расползающийся хаос. Бесконечные войны и гражданские войны, бесконечные геноциды, раскалённые протесты, растущая ненависть и взаимное озлобление всех против всех. Будет поляризация населения на неприлично-богатых и совершенно дотла разорённых нищих. Вторые, дождавшись удобного случая, с удовольствием и очень жестоко убьют первых (как в 1917 году). А первые не ждут удобных случаев, они ежедневно убивают и морят, подпитывая человечиной свои сверхдоходы.
И от этого нет никакого спасения, потому что вы не распределили доли! Мудрые родители, задолго до кончины сажают своих детей перед собой и разъясняют им в деталях, кому и что из наследства причитается. Если этого не сделать – то даже родные братья могут возненавидеть друг друга при дележе, и такое часто случается в быту.
Если человек не знает, что он должен получить – у него остаётся только одно: урвать то, что он может получить. А пока он рвёт с мясом – другой на него дубину готовит…
Мы должна понять главное: или мы ограничиваем возможности беспредельного обогащения законодательно; или оно уничтожает человечество. Ибо нет такой суммы, больше которой нельзя было бы число нарисовать! А потому вся цивилизация сводится к очень прозаичной вещи:
-Отнять возможность у сильного отнимать у слабого всё, включая и его жизнь.
Сохраняя эту возможность, вы сохраняете и закон джунглей, несовместимый с цивилизацией. Безграничное обогащение одних = безграничному обнищанию других.
Выжимание сока из "лимона"
Классовое учение коммунистов отражало, хоть неточно и мутно, объективную реальность: произвольное деление земных, материальных благ делает людей врагами друг другу. Не какие-то мифические классы, а именно людей, персонально. Для того, чтобы люди не ссорились – нужно, чтобы они определились с долями и перестали подворовывать друг у друга. Приведу две модельных схемы. Допустим, система производит 100 хлебов. Действует закон, что каждому из 10 участников – 10% от общей выпечки. Это означает, что рост дохода одного участника может быть достигнут только одним путём:
1. Через увеличение выпечки всей системы в целом.
2. Параллельно росту долей у других участников.
Если вы получали 10 хлебов, а стали получать 20, это означает (в описанной схеме) – что в целом система стала выпекать 200 хлебов вместо прежних 100, и все её участники получают тоже по 20 вместо 10. В таких условиях люди дружат, живут, как одна семья, и дело у них общее. И убытки, и доходы системы сразу и пропорционально раскладываются на всех.
Теперь представим, что система выпекает те же 100 хлебов, и вы получаете свою долю в 10 хлебов. Но это – итог произвольного деления, связанного с силовым балансом в обществе. Вам не закон процент прописывает, а сколько вы сами себе выцарапаете.
Если вы в такой ситуации стали получать 20 хлебов вместо прежних 10 – это не сулит ничего определённого системе в целом. Может, и ей стало лучше, а может, хуже, а может, в целом всё осталось по-прежнему. Ваша доля отвязана от среднего удела. Как бы хорошо ни шли у вас дела – соседу это не поможет, и наоборот, как бы плохо ни шли – соседу не повредит.
Может быть, система печёт всё те же 100, а может и меньше: просто другие стали жить хуже. Нет ни общего роста, ни взаимной поддержки. Ваша прибыль = убыткам других участников дела. Чем им хуже – тем вам лучше…
В таких условиях не будет ни классового мира, ни бесклассового мира. Когда хозяева системы приватизировали её для себя, и отказались считать общим достоянием, служащим общему, восходящему[1], делу – по сути, зло ближнему превращается в источник благосостояния.
Теоретически рост богатств отдельно взятого члена общества может способствовать благу всего общества. Но не будем закрывать глаза на очевидную практику для экономической науки: обогащение личности на благе обществу – наиболее тяжёлый, трудный, долгий, и потому наименее вероятный путь обогащения.
Если воде открыт путь под гору, то вода никогда в гору не побежит. Сила тяжести направит её по линии наименьшего сопротивления. Точно так же и с обогащением. Материальный и моральный ущерб, нанесённый ближнему (или дальнему) – дают моментальный и огромный личный доход. Если же двигаться путём «разумного, доброго, вечного», то есть обогащаться не вместо других, а вместе с другими – то эффект гораздо более скромный, растянутый и сомнительный.
Есть предприниматели, которые делают деньги на радости людей: они предлагают людям нечто, без чего легко можно обойтись, но что, будучи купленным, украшает жизнь (какое-нибудь замысловатое пирожное, например). Это правило или исключение? Скорее, исключение…
Главная дорога в другую сторону: делать деньги на беде и горе других людей. Это уже не пирожные выпекать в свободную продажу! Берётся в готовом виде, или создаётся искусственно невыносимая ситуация – за выход из которой человек должен заплатить.
И человек платит, и гораздо больше, чем за пирожное, без которого легко мог обойтись – но жизнь его лучше не становится. Если вам за бешеные деньги вылечили больной зуб, то вы просто возвращаетесь в состояние до того, как зуб заболел. И хотя современный дантисты – наглецы, они – "белые ангелы" по сравнению с более крупным бизнесом. Потому что они не создают искусственно беду, а просто пользуются готовой бедой человека…
Самый крупный и прибыльный бизнес не может ждать милостей от природы: взять их у неё – вот его задача. И этим крупный бизнес отличается от стоматологического. Там ждут, пока "жареный петух" жертву в одно место клюнет, а тут сами создают и пускают "красного петуха".
При таких условиях экономика и политика приобретают ярко выраженный антиобщественный, истребительный характер. Человек, который в таком обществе не имеет «прихватов», простой, обычный человек «без блата» - вначале теряет всякий шанс жить хорошо, а потом и просто всякий шанс элементарно выжить.
ВыжиВание сменяется выжиМанием.
Человек, не включённый в списки хозяев жизни – рассматривается, как лимон, который нужно выжать. Если выжать лимон не досуха, то это (любая домохозяйка вам подскажет) – бесхозяйственность. Если в лимоне остаётся сок, в семечке – масло, а в винограде влага – значит, вы плохо с ними поработали.
Прессы, которые не выжимают досуха – считаются плохими и заменяются на более эффективные, «патентованные». Когда простому человеку кажется, что у него уже всё отняли и сделать его положение хуже нельзя – всякий раз выясняется, что можно.
Как экономист, объясню эту загадку: всякий живой человек, именно потому, что он живой (ещё не умер) – имеет доступ к каким-то средствам существования. Может быть, они крайне недостаточные, дистрофические, убогие – но они есть, раз он жив. А «средства к существованию» и «деньги» - близкородственные понятия.
Деньги – это учётно-условная система распределения и перемещения средств к существованию. Сами по себе деньги – условные значки, подобные игровым фишкам, и сами по себе они не стоят ничего. Смысл денег в том, что они оформляют процесс раздачи материальных благ. Денежные знаки – это талончики власти на получение тех или иных, имеющихся в наличии, готовых благ и/или сырьевых ресурсов.
Например, простейшее средневековое благо-ресурс, земля. У государства есть какое-то количество земли. Те, кому государство дало много талончиков на её получение – могут огородить много земли. Те, кому мало – мало. Те, кому не дала ни одного – безземельные.
Первоисточником такого, чаще всего произвольного и самодурского распределения, выступает правящая власть. Далее плательщики выступают в роли агента власти, как системы. Каждый человек с деньгами в кармане – маленький министр, выступающий от лица политического режима с инициативами по организации жизни.
Власть в форме денег передаёт себя плательщикам – которые, собственно, и являются властью на местах. Именно поэтому вопрос о разделении власти и денег – схоластический вопрос. Они неделимы. Ведь власть по определению – есть распоряжение ресурсами территории. Те, кто распоряжаются ресурсами территории – являются представителями власти. Именно поэтому так тонка и условна грань между государственным начальством и частными собственниками. Власть легко конвертируется в собственность, собственность – обратно во власть. Это как доллар и евро, бумажки с виду разные, а доминирующая финансовая роль в мире одна. И обменять – раз плюнуть…
Есть территория. На ней есть ресурсы. Власть ими владеет. Но нет смысла владеть тем, чем не пользуешься. И власть раздаёт ресурсы своим фаворитам. Инструментом раздачи являются деньги. Совокупность людей, эксплуатирующих территорию, и называется властью (политической системой). Формы, да, могут быть разные, суть одна.
Приведу пример, чтобы меня понимали не только экономисты. Если вам подарили квартиру – вы можете её продать. Если вы купили квартиру – то вы можете её подарить. В одной операции деньги участвуют, в другой – нет. Но речь идёт об одном и том же: жильё есть ресурс, ресурсом кто-то распорядился, тем или иным образом.
Поэтому я всегда с такой усмешкой отношусь к завиральным теориям о разделении власти и собственности[2]. Власть заключается в возможности использовать людей и распределять материальные ценности. Деньги делают ровным счётом то же самое. То есть это две стороны одной медали.
Понимая всё это, мы понимаем возможность геноцидного произвола в распределении благ и ресурсов территории. Если человека ограбили разбойники, то он идёт жаловаться государству. А если человека ограбило государство – то куда и кому ему жаловаться? Он уткнётся в высшую инстанцию – и «аллес капут»…
Цивилизация, конечно же, выстроена на представлениях о некоей "Небесной" справедливости, которая и выше и авторитетнее земного «Верховного суда». Не будь этого – человечество никогда не вышло бы из первичной стадии звериного произвола и самодурства (как видите, я внимательно читаю А. Леонидова!).
Но в то же время загробный суд – он по определению за гробом. А «перед гробом» - верховная власть, которая присвоила себе право ни перед кем в этом мире не отчитываться. И если государство решило уничтожить одну свою часть в пользу другой своей части (а именно это и происходит 30 лет у нас на глазах по всей Евразии) – кто помешает?
Саша Леонидов уверяет, что пламенная молитва. А я думаю – здесь, на Земле – никто…
Всё очень просто, и связано с алчностью куда больше, чем с кровожадностью (хотя элемент садизма элит никто не исключает). Совокупность благ на территории может расти или сокращаться, но в каждый конкретный момент времени она составляет ограниченную величину. Представим её в виде 100%.
Что значит «уничтожить половину населения в пользу другой половины»? Ну, вы берёте эти 100% благ – и все их отдаёте только 10, 30, 50% населения. А оставшимся – кукиш.
То, что оставшимся – плохо, понятно. Но тем, кто в доле – хорошо, и это тоже понятно. Ну, было, допустим, 100 кв. м. жилплощади. Её можно на пятерых поделить, а можно одному отдать. В первом случае будут тесные закутки, но каждой семье. Во втором – просторное жильё одному, и четыре бомжа в придачу.
Политика вытесняющей концентрации быстро находит поддержку (и очень активно-агрессивную) в кругах получателей благ. Им не нужно слов и теорий, они своими глазами и на своей шкуре всё познали: 100 кв. м. лучше 20 кв. м., и с этим трудно спорить. Убедить тех, кто вкусил человечины, вернуться назад в "травоядный" СССР, где всем давали примерно поровну (и, как правило, мало) – нереально.
Любовь к мясному рациону очень быстро развивается в гоминиде, изначально, как уверяют антропологи, травоядной. И когда вы попытаетесь вернуть общество к какой-то, самой приблизительной и условной справедливости – гоминиды-каннибалы вам шею свернут…
Шансы у цивилизации появляются только тогда, когда политика вытесняющей концентрации богатств выбрасывает за борт жизни подавляющее большинство граждан. То есть когда объёмы потребления «успешных» стремятся к бесконечности, но количество этих «успешных» - стремится к нолю.
Тогда и начинается движение за демократизацию потребления, в котором проявляется "религиозный" мотив «относится к другому, как к самому себе». Тогда становятся популярны идеи жить вместе с другим, а не вместо другого.
Откуда взялись «коммуналки», язва начального советского быта? Почему нельзя было сразу строить маленькие, но отдельные квартирки (как после и стали делать)? Коммуналка – это гигантская, зашкаливающая воображение роскошью квартира (или особняк) богатой семьи - в которую на волне демократизации потребления заселили сразу множество семей. Порой десятки семей находили крышу над головой там, где раньше раздувался до гомерических размеров пузырь алчности и гордыни одного человека…
Но он ведь не в пустоте раздувался. Он раздувался в социальном пространстве, на дележе изначально-общих ресурсов страны, где забирал себе, любимому, всё больше и больше, не оставляя другим совсем ничего для жизни. Поляризация населения, что в царской России, что сегодня принимает совершенно патологические, изуверские формы, и только слепой этого не видит.
Но это и называется «уничтожать одну часть населения в пользу другой», с выгодой для другой! Родились у Родины-Матери двое сыновей, она, вместо того, чтобы поделить им кашку поровну (братья, как-никак) – любимчику суёт две тарелки, а изгою – фигу под нос…
Конструирование человеческой цивилизации, путь прогресса (как социального, так и технического, который без социального попросту не нужен[3]) – штука трудная и сложная. И опасная. Какой бы аспект конструирования цивилизации мы не взяли – там и затраты, и риски большие. Возьмите узкую отрасль прогресса – самолётостроение. Самолёт ещё не летает – а сколько он уже "сожрал" денег, труда, времени, пока его собирают (особенно если новая модель)! А вдруг он вообще не полетит?! А вы много лет учили инженерные науки, чтобы его строить, столько материалов и рабочих часов потратили… Кто вам деньги вернёт за не полетевший самолёт? Кто вам годы жизни вернёт, отданные этой мечте?
Ладно, дальше, - построили. Он полетел. С лётчиком-испытателем на борту. В полёте что-то пошло не так, и самолёт "гробызнулся". Вместе с лётчиком-испытателем. Погиб храбрый, достойный, высоко-квалифицированный человек… Из-за того, что вам в своё время приспичило построить новую модель самолёта!
В принципе, строительство социализма (коммунизма, любого -изма) отличается от самолётостроения только целью, широтой и масштабностью. А больше – ничем не отличается. Тоже конструируем новую модель – только не аэробуса, а общества. Тоже тратим немеряно труда, времени, ресурсов – на подготовительном этапе. Тоже рискуем допустить ошибку. А вдруг не полетит? А вдруг полетит, но упадёт и лётчика убьёт?
Как нам быть? Сложить руки и ничего не делать? Забыть о небе и ездить только на деревянной арбе с эриваньским осликом? Но ведь выбор антисоветчины в этом и заключается: осудить конструирование нового, вечно ездить на первобытной арбе примитивного рынка – «оно надёжней, да оно и тише»…
Я к чему всё это? Те, кому кажется, что они выигрывают на социальном каннибализме современности – по большому счёту, заблуждаются. Большая, настоящая, человеческая жизнь отнята не только у тех, кто проиграл, но и у тех, кто, с виду, выиграл. Победитель получает весьма сомнительный приз – жизнь животного, гиены на куче падали.
Обжираясь на этой куче, вспомните, что в могилу с собой всё равно ничего не унесёте. Бесспорно и другое: гнусное поведение человека карается вырождением потомков. Существуют до конца ещё не понятые, но уже вполне отслеживаемые генетические механизмы передачи греха в виде увечья. Обратите внимание, как много детей-калек или нелепо погибших детей у тех, кто купается в золоте и славе!
Как говорит киноклассика – «здесь в город только одна дорога». И у цивилизации, у прогресса – тоже только одна дорога: возложить ответственность за всех на всех. Этого требуют от нас здравый смысл, все мировые религии, на этом сформирована мораль, это отражается в формационной смене исторических форм. Прогресс и цивилизация – это увеличение ответственности человека за жизнь и благополучие других людей. Это та связка «вместе тонем, вместе и выплываем», о которой я писал в начале статьи.
Никаких иных форм проявления цивилизованности в экономике не существует. И чем раньше это поймут те, кто надеется сыграть на геноциде («сыграть в ящик», в итоге) – тем лучше для них и для человечества в целом.
[1] Понятия «восходящий» и «нисходящий», «верх» и «низ» - аллюзии и паллиативы религиозного сознания. Они созданы представлением о Небе, как обители Бога, высшего совершенства, и Низа, как преисподней. Оттого мы и говорим – «двигаться вверх» или «опускаться» вкладывая в эти слова оценочный смысл. С точки зрения равной во все стороны «дурной бесконечности» Гегеля – не существует ни верха, ни низа. Если планета – шар в бесконечности, то что верх, а что низ? Они над Арктикой или под Антарктидой?
[2] Нельзя реальную, дееспособную власть отделить от собственности – потому что вы уничтожите сам предмет: возможность распоряжаться ресурсами территории. «Власть» - которая не распоряжается всеми богатствами своей земли – фиктивное чучело, столкнувшись с таким муляжом, бросайте его, и ищите настоящую власть! Она непременно где-то есть, может быть, спряталась, выставила чучело вместо себя – но есть.
[3] Зачем совершенствовать машины, если к ним не прилагаются новые потребители, расширенное потребление? Расширение производства благ имеет смысл только при демократизации потребления.