Page 321 - Славянское царство

другие уведены в полон. С теми, кто спасся бегством и достиг шатра кесаря, он
обошелся более жестоко, чем сами враги, осыпая их бранью и называя изменниками
империи. Чтобы смыть свой позор и бесчестье, он во всеоружии вскочил на арабского
скакуна и, потрясая щитом, с громким криком: «За мной!» ринулся на врага, хотя сам
не знал ни куда скакать, ни что происходило в его лагере. Посему император, узнав о
его упомянутых промахах, отозвал его домой и послал на его место Алексея Врану
(Brana Alessio), мужа малого роста, но редкого ума и столь же редкой
рассудительности, которого в те времена считали одним из самых даровитых
военачальников. Сняв войско, Алексей стал продвигаться вперед, разбивая лагерь с
большой осторожностью. На марше он требовал непременно соблюдать строй и быть
готовым без подготовки вступить в бой. Более же всего он старался наносить [как
можно больший] урон врагу, не подвергая при этом опасности своих воинов. Перенеся
немало тягот в пути, он преодолел опасные проходы и прибыл в место под названием
Черная Горка (Monticello Negro). Разбив там лагерь, он внушил всем надежду на
славное завершение похода. Однако, всегда мечтая о троне, он тогда обнаружил этот
свой замысел и оказал большую помощь болгарам. Вскоре он понес за это наказание,
пав в бою с маркграфом Монферратским кесарем Конрадом. Тем временем болгары
продолжали наносить ущерб римлянам. Разгневанный этим император решил еще
раз лично выступить против них. Желание выступить в поход усиливало и то
обстоятельство, что, согласно его сведениям, болгары, получив в подкрепление
множество скифских отрядов, уже не скрывались в горах, а, разбив лагерь в
окрестностях Агафополя, совершали разорительные набеги на близлежащие земли.
Император, не сумев сразу собрать большое войско, выступил с малыми силами и,
прибыв в Тавроком, поселение близ Адрианополя, стал ждать там подхода остального
войска, которое по его приказу без промедления должен был привести кесарь Конрад.
Конрад поначалу обещал сделать это, но затем, видя, что обманулся в своих надеждах
на императора, изменил решение и, сев на новый и хорошо вооруженный корабль,
отплыл в Тир. Там он был принят тамошними своими соплеменниками как оракул.
Выступив в поход на сарацин, он возвратил [своим соплеменникам] Яффу (Ioppe),
иначе именуемую Акрой (Асе), вместе с другими городами. Однако вскоре многие
знатные христиане, последовавшие на свои средства за Конрадом, погибли, а сам
Конрад, не успев проявить в полной мере свою доблесть, был убит одним из
хасисийцев (Chasij). Хасисийцы питают такое глубокое почтение к своему государю,
что готовы немедленно подчиниться любому его повелению. Стоит ему двинуть
бровью, как они стремглав бросаются с обрыва, на отточенные мечи, в бушующие
волны и палящее пламя. Желая убить врага своего государя, они или дружелюбно
приближаются к нему или прикидываются посланцами, а затем бросаются на него с
клинком, который прячут [под одеждой]. Их нисколько не заботит, каким образом
они достигнут цели и какое наказание или пытки их ожидают. Вернемся, однако, к
рассказу об императоре. Оказавшись в трудном положении и видя, что болгары
продолжают грабить римские провинции, он отобрал тысячу человек и, дав им самых
быстрых коней, выступил из Таврокома на поиски врага, приказав обозу и прочему
люду, непригодному для войны, двигаться в Адрианополь. Тем временем лазутчики
донесли, что болгары разоряют селения близ Лардеи (Lardea) и, перебив множество
народа и взяв большой полон, с большой добычей намереваются вернуться домой.

К оглавлению