Page 49 - UM

С т р а н и ц а | 48

показаться романтическим лишь поверхностным наблюдателям, т.е. историкам,
находящимся во власти заблуждения, именуемого «объяснением посредством фактов»,
заблуждения, которое в конечном счете является лишь способом эти факты отбирать.

В другой части этой работы мы опишем энергетический центр, который потерпел
крушение, но только после того, как погрузил мир в огонь и кровь – это фашистский
центр. Невозможно сомневаться в существовании коммунистического энергетического
центра, невозможно сомневаться в его необычайной действенности. «Ничто в мире не
может противостоять объединенным усилиям достаточно большого числа
организованных умов».

То, что у нас есть тайное общество, – это школьная мысль. Вам кажутся банальными в
сущности поразительные факты. Чтобы понять окружающий мир, нам потребуется
раскопать, освежить, наполнить новой энергией идею тайного общества для более
глубокого изучения прошлого, открыв точку зрения, откуда было бы видно движение
истории, с которой мы связаны.

После смерти Сталина западные политические эксперты никак не могли прийти к
единому мнению относительно личности того, кто же теперь в действительности
будет править Советским Союзом. В тот момент, когда эти эксперты окончательно
уверили нас, что это – Берия, стало известно, что его только что казнили. Никто не
сможет назвать по имени подлинных хозяев страны, под неусыпным оком которой
миллиард населения и половина обитаемых территорий земного шара…

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

АЛХИМИЯ КАК ПРИМЕР

Глава 1

АЛХИМИК В КАФЕ «ПРОКОП»

В марте 1953 г. я впервые встретил настоящего алхимика. Это было в кафе «Прокоп»,
которое в то время переживался очередной недолгий расцвет своей популярности.
Поскольку я в то время писал книгу о Гурджиеве, один известный поэт устроил мне это
знакомство, и впоследствии я не раз встречался с этим человеком, не проникая, однако,
в его тайны.

У меня было примитивное представление об алхимии и алхимиках, почерпнутое из
популярных изданий, и я был далек от мысли, что алхимики все еще существуют.
Человек, сидевший напротив меня за столом Вольтера, был молод, элегантен. Он