Page 51 - UM

С т р а н и ц а | 50

принципов и сам путь, ведущий к этому знанию, должны оставаться скрытыми. Тем не
менее для исследователей первой ступени существует задача взаимопомощи.

Ближе к полуночи я спросил его о Фулканелли (автор «Тайны соборов и обителей
философии»), и он дал мне понять, что Фулканелли не умер:

– Можно жить, – сказал он мне, – бесконечно дольше, чем это доступно воображению
человека непрозревшего. И можно полностью изменить свой вид, я это знаю. Мои глаза
знают. Я знаю также, что философский камень – реальность. Но речь идет об ином
состоянии материи, чем то, которое нам известно. Оно позволяет, как и все другие
состояния, произвести измерения. Средства обработки и измерения просты и не
требуют сложной аппаратуры: женская работа и детская игра… Он добавил:

– Терпение, надежда, труд. И каков бы ни был труд, его никогда не бывает достаточно.

Надежда: в алхимии надежда основана на уверенности в том, что существует цель. Я
никогда бы не осмелился на то, на что осмелился, – сказал он, – если бы мне не
доказали ясно, что эта цель существует и что ее можно достигнуть в этой жизни".

***

Такой была моя первая встреча с алхимией. Если бы я приобщился к ней с помощью
волшебных книг, то думаю, что недалеко бы ушел: недостаток времени, недостаток
вкуса и литературной эрудиции. И недостаток призвания тоже – того призвания,
которое увлекает алхимика, когда он еще не осознает себя алхимиком, в тот миг, когда
он впервые раскрывает старинный трактат. Мое же призвание – не в том, чтобы
делать, а в том, чтобы понимать. Не осуществлять, но видеть. Я убежден, что, как
говорит мой старый друг Андре Бийи, «понимать – так же прекрасно, как петь», даже
если понимание только кратковременно. В Рэдингской тюрьме Оскар Уайльд
обнаружил, что невнимательность – смертный грех, и что высшая степень
согласованности внимания показывает совершенную согласованность между всеми
событиями жизни, но в более широком плане – совершенную согласованность между
всеми элементами и движениями всего живого, всеобщую гармонию. И он восклицает:
«Все, что понято, хорошо». Из всех известных мне изречений это самое прекрасное.

Как и большинство моих современников, я всегда спешу. Я установил с алхимией
вполне современный контакт: беседа в бистро у Сен-Жермен де Пре. И вот именно
тогда, когда я пытался как можно полнее осмыслить то, что мне сказал этот молодой
человек, я встретил Жака Бержье, пришедшего не с пыльного чердака, заваленного
книгами, а из тех мест, где сконцентрирована жизнь нашего века – из современных
лабораторий и библиотек. Бержье тоже искал что-то на дорогах алхимии, но вовсе не
ради заурядного паломничества в прошлое. Этот удивительный человек, с головой
ушедший в тайны атомной энергии, пошел этим путем, чтобы сократить расстояние. И