Page 20 - vovie

Уве Топпер: «Великий обман. Выдуманная история Европы» 19

языковые формы, лексика и грамматика, – вот что в первую очередь подлежит критическому
рассмотрению. Все остальное приложится самим собой, если выдаваемая за подлинник
рукопись будет рассмотрена в плане этих новых аспектов».

Изучив деятельность и взаимосвязи гуманистов того времени (их переписка напечатана в
приложении ко второму изданию критического анализа творчества Розвиты в качестве улики),
Ашбах доказал, что идея «воплощения» Розвиты родилась у Цельтиса около 1492 года, когда он
начал собирать материалы и привлекать коллег, друзей и единомышленников к сотворчеству. К
1501 году великолепная работа была завершена и «первая немецкая поэтесса» представлена
публике.

Не желая утруждать читателя полным перечнем убедительных доказательств подделки,
которые Ашбах с поразительной тонкостью проанализировал в своем труде, я остановлюсь
лишь на одном: если бы пьесы Розвиты были подлинными, «то развитие драматического
искусства в Германии началось бы на полтысячелетия раньше». Кстати, один из литературных
критиков XIX века, Вакернагель, авторитетно замечает в 1848 году, что творчество Розвиты
никак не повлияло на ход развития немецкой или латинской средневековой литературы.

Ашбах находит, откуда заимствовано содержание комедии «Авраам»: из книги «Сказания
предков», выпущенной в 1478 году на латыни в Нюрнберге и изданной в немецком переводе в
Аугсбурге в 1488 году. Автором книги был Розвайд (вот вам и разгадка имени поэтессы).

Легенда о Пелагии, поведанная якобы Розвите кордовским христианином-очевидцем,
полна вопиющих нелепиц: так, мусульмане в ней молятся золотой статуе и т. д. Впрочем,
достаточно упомянуть явное несоответствие духу времени содержащихся в легенде
гомосексуальных мотивов. Ашбах нашел и испанский оригинал этой истории, который в более
позднее время использовал священник Флорес в своем собрании легенд о святых (Espana
sagrada).

Источник еще одной легенды – сказание о докторе Фаусте, типичный продукт Ренессанса.
Образцами стиля и латинского языка Розвите служат Овидий, Теренций и Плавт – авторы,
абсолютно неизвестные в Центральной Европе X века. Стихотворная форма и техника
рифмовки также являются анахронизмом, не говоря уже о том, что блестящее знание
древнегреческого языка немыслимо для монахини того времени.
Ашбах не устает повторять базисную мысль о том, что только лишь исследование и
анализ самого текста, его характерных черт и особенностей поможет отличить подлинник от
фальшивки (с. 75). Ни манера написания, ни материал, ни авторитетные мнения специалистов
не способны превратить подделку в оригинал. Никакие утверждения экспертов, убежденных в
истинности документа и всей силой своего авторитета отстаивающие эту позицию, не могут
превратить подделку в оригинальный документ.
Однако, как Ашбах и предсказывал, предрассудки и извечная человеческая боязнь нового
одержали верх над истиной. Исследователь умер, и труды его забыли. О нем нет сведений в
литературных энциклопедиях, и ученые мужи отложили его книгу за ненадобностью.
Хочу заметить, что Ашбах вовсе не был дилетантом или научным аутсайдером, –
напротив, в 1870 году (через два года после выхода второго издания его разоблачительной
книги) уважаемый венский профессор был возведен в рыцарское звание. Его научные взгляды
были в высшем смысле передовыми, а система доказательств отличалась безупречной логикой.
И все-таки ученые коллеги оказались не готовы к восприятию его идей.
Я хотел бы привести еще одну цитату. По поводу стихов, прославляющих императора
Оттона I, как и о прочих «исторических источниках», Ашбах пишет: «По характеру и стилю
создание всех трех стихотворений можно отнести только к эпохе начала расцвета гуманизма в
Германии: у них один и тот же характерный стиль, они многословны, и в них мало фактов. Так,
хотя образцы для заимствования и подражания искусно скрываются, очевидно, что Панегирик
заимствован у Видукинда, Гюнтер Лигурийский – у Отто фон Фрайзингена, а эпос о
Саксонской войне – у Ламберта фон Херсфельда. Таким образом, знатоки и ученые мужи
оказались введены в заблуждение».
К сожалению, Ашбах подверг обстоятельному критическому анализу только одну
фальшивку эпохи Возрождения. Продолжи он свои изыскания, следующим в ряд
разоблаченных авторов встали бы те же Видукинд Корвейский (заимствовавший стиль у