Page 141 - vovie

Уве Топпер: «Великий обман. Выдуманная история Европы» 140

супружескую верность и забеременевшей при этом, – это вовсе не предсказание о явлении
Христа. Но у Матфея (1, 23) это подано именно так. А молодая женщина стала непорочной
девой. Может, это постарались еретики? А может быть, это сами иудеи фальсифицировали
предсказание о Мессии, чтобы снять с себя обязанность признать Иисуса в качестве
ожидаемого спасителя?

В сочинении О граде Божием (XV, 13, 7) Блаженный Августин размышляет о том, как
стало возможным, чтобы иудеи подделали Святое Писание: «в его время» таково было
расхожее мнение. Но иудеи давно жили рассеянными по всему свету, лишенными
объединяющего и координирующего религиозного авторитета. Соответственно, предприятие
единообразной подделки рукописей Святого Писания должно предполагать наличие
колоссального и сложно реализуемого всемирного заговора. Куда вероятнее, что рукописи
были созданы гораздо позже, причем списаны с одного образца.

«Письма папы и известия о Синодах и Соборах – поддельны», – утверждает Жермон и
приводит тому убедительные доказательства, называя имена или, по меньшей мере, группы
фальсификаторов. Кодекс святого Илария, хранящийся в аахенском пфальце, подделан
известным епископом (книга 2, часть 2), называемом Жермо-ном по имени. Одна из книг,
входивших в корпус трудов Блаженного Августина и издаваемая как часть собрания его
произведений, Contra quinque hostium genera (Против пять видов врагов) написана Готтшалком
в IX веке: в ней он высказывает свое осуждение Хинк-мара. Многие сочинения Августина,
Оригена, Иеронима, Исидора Севильского, Бернара и т. д. – подделаны. Подделыциками
Жермон считает известных еретиков: Ария, эбионитов («бедных») и альбигойцев. Среди
последних он выделяет особо некоего Арналь-до, коего в этом качестве выявил епископ города
Тюи. Многих авторов подделок, авторитетных богословов, он называет по имени.

Изменениям подвергались согласно Жермону и книги Святого Писания. Евангелие от
Луки и несколько Посланий апостола Павла изменены Маркионом до неузнаваемости. «Это
установили еще Ириней и Тертуллиан», – пишет Жермон. Обладая огромной эрудицией, он
всегда ссылается на признанные авторитеты. Греческие послания Климента Римского, Игнатия
Антиохийского и Дионисия Коринфского он также объявляет подделками. Жермон опирается
также на исследования одного из виднейших профессоров Сорбонны, Жана Б. Котелье
(1627-1686), эллиниста, предпринявшего в своем труде о ранних теологических сочинениях II
века попытку классификации источников.

О хрониках Готтшалка, Хинкмара и прочих придворных франкских летописцах Жермон
написал отдельную книгу. Достаточно, однако, заметить, что в обсуждаемой нами здесь его
книге Жермон называет монахов из Корби «образцом неверия и бесстыдства». «Коли грязен
источник, не может быть чист истекающий из него ручей», – пишет он на своей несколько
грубоватой латыни. Острота мысли в нем удивительным образом сочеталась с утонченным
способом ее выражения, часто несколько затемняющим смысл сказанного. Однако он ни в коем
случае не был еретиком: напротив, он все время утверждал, что истина известна церкви, что
именно она владеет ситуацией. Более того, он считал, что именно церковь в первую очередь
заинтересована в поисках истины.

Поэтому первоначально многие богословы встали на его сторону; еще бы: намерения
ученого монаха были более чем похвальны – очистить отягощенную фальсификациями
церковную историю к вящей славе истинной веры. Но как только стало очевидно, сколько имен
придется «вычищать», пока церковь полностью не «очистится», все высшее духовенство как
один поднялось против Жермона и добилось его проклятия. Сегодня его имя упоминается разве
что в ироническом смысле, как одного из строптивых «маргиналов» на обочине теологической
мысли. Однако вполне обоснованную критику Жермона по силе убеждения и методу подбора
аргументов вполне можно сравнить с системой Гардуэна (А. Мюллер, 1996, с. 532). Причина,
по которой я цитирую Жермона и Ло-нуа, проста: очень важно, что люди, воспитанные в лоне
католицизма и заслужившие признание коллег-богословов, отважились на критику церкви, не
утратившую актуальности и сегодня.

«Насколько искажалась в наших глазах историческая картина мира, – пишет Бернхайм
(1912, с. 75), – лучше всего представить себе наглядно, взяв старый и всеми уважаемый учебник
истории и сравнив его с новым. Вот, например, Генеалогические таблицы Иоганна Хюбнера,