Page 46 - vovie

Уве Топпер: «Великий обман. Выдуманная история Европы» 45

ценности) и ревностный католик, обративший в католицизм нескольких князей. По заданию
Монте Кассино он написал историю мучениц Перпетуа и Фелиситы, «Страдания Бонифатия» и
многое другое. Большой известностью пользовалось его жизнеописание Пифагора (1630, Рим),
а также изданные им тексты классических и церковных авторов. В печатное собрание его
сочинений вошли также 114 писем.

В письме к Хуану Лукасу Кортесу от 5 сентября 1663 года Николас Антонио упоминает
Гольстениуса: «Однако собрание документов Всеафриканских соборов, которыми он
(Гольстениус) нас пугал (sic!), имеет совершенно непригодный для печати вид, хотя кардинал
Барберини прилагает все мыслимые усилия, чтобы извлечь из его писаний любую возможную
пользу» (Майянс, с. 646). Иронический тон Антонио, занимавшегося разоблачением подделок,
позволяет предположить, каково его собственное отношение к этим «Всеафриканским
соборам». Бросается в гласа то шитое толстыми нитками обстоятельство, что многие отцы
церкви и Вселенские соборы были их изобретателями «переселены» в Северную Африку. Риск
разоблачения в этом случае сводился к минимуму: после «нашествия „сарацинов"» можно было
спокойно утверждать, что все письменные свидетельства существования ранней церкви были,
разумеется, уничтожены. Проверить на практике, как обстоят дела в находящейся под
османским суверенитетом Северной Африке не представлялось возможным.

Получатель этого письма Хуан Лукас Кортес передал Антонио очень показательное
письмо знатока арабского Хуана Дурана де Торрес (датировано 26 мая 1660 года; Майянс, с.
671). Арабист этот сразу после вежливого приветствия пишет Антонио: «Удивляет меня то
обстоятельство, что вы ни словом не упомянули в нашей переписке монсиньора Гольстениуса,
каковой, по моему разумению, есть первый в этой научной школе». Антонио знал, чем
занимался «первый в научной школе», и не хотел лгать. (Гельцер, как я покажу впоследствии,
тоже был убежден, что никакой рукописи у Гольстениуса не было.)

Как фальшивки Майянс отметает также следующие тексты: «Хронику» Педро
Сезараугустано (также из Сарагосы), знаменитую раннюю церковную историю Испании
«Самая ранняя Испания», многочисленные письма епископов и пап и даже арабский текст
«историографа Разиса», которого, в отличие от известного врача Разиса, никогда не
существовало в действительности. В «Разиса» поверил даже Антонио, который дважды
цитирует его на страницах своей разоблачительной книги. Мы, однако, никак не можем
принять за историческое лицо этого вымышленного араба, чье сочинение изобилует
анахронизмами (иногда он «промахивается» на целое столетие). В наши дни церковь, которая
за два столетия до Антонио выдумала этого арабского историка, сама перестала считать его
достоверным и «вырезала из большого исторического пирога».

Чтобы доказать христианское присутствие в Испании, деятели клира высасывали из
пальца множество исламских и даже иудейских авторов, благо на церковь работали
первоклассные арабисты и гебраисты. Они и писали нужные заказчикам подделки, как об этом
повествует Майянс. Правда, когда меняется догма, некоторые сочинения становятся опасными;
в этом случае они разоблачаются как поддельные. Это и делает Майянс, освобождая церковь от
авторов, которые стали опаснее, чем признание поддельности их произведений. Свою главную
задачу – доказать присутствие католической церкви в доисламской Испании, они в любом
случае выполнили: тезис этот прочно укрепился в нашем сознании, пусть даже отдельные
авторы, его поддерживающие, впали в немилость.

Майянс, однако, защищает «позднеантичный» текст о побережье Испании,
приписываемый Руфусу Фестусу Авиено (создание ученых гуманистов); он только
корректирует его в тех местах, где приводятся сведения о Толедо. Хотя они издавна считаются
достоверными, но из-за того, что Толедо трудно отнести к разряду прибрежных городов,
Майянс выкидывает их из своей редакции.

В ходе этого критического рассмотрения старого наследия Майянс двигает туда и сюда
святых и епископов и все другое, что поддается такой корректировке. Вообще же, Майянс не
решается покушаться на основы: занимаясь частными случаями подделок, он признает тем не
менее истинной догматическую установку церкви. Сантьяго для него – первый епископ
Испании, а Исидор Севильский – отпрыск знатного готского семейства. Оба эти положения в
наши дни уже не считаются верными.