Page 299 - Славянское царство

императором, подкосились ноги от страха. И все они без всякого сострадания были
преданы смерти. Среди погибших были: патрикии Аэций Петр и Сисиний Трифил, а
также патрикий Феодосий Салибара, причинивший немало зла и горя прежней
императрице Ирине. Были убиты: эпарх, патрикий и командующий восточными
силами (gouernatore de' Levantini), многие протоспафарии, спафарии, дворцовая
охрана, начальник охраны, или друнгарий императорской гвардии, претор Фракии,
многие командиры отрядов и несметное число воинов. В этом сражении,
произошедшем под Славмиром (Slaumir) недалеко от Никополя, погибли все римляне.
В руки врага попало все оружие и домашняя утварь императора вместе со всем его
серебром. Болгары проявляли тогда такую жестокость, что Павел Диякон,
рассказывая об этом сражении, говорит: «Не приведи Бог, чтобы христианам
когда‑либо еще пришлось пережить бесчестье такого поражения, которого не
оплачешь никакими слезами. Крум, обезглавив Никифора, насадил его голову на
вилы и выставил на всеобщий обзор в знак своей победы и унижения всех греков.
Затем, отрубив шейную кость и удалив кожу (catena), он сделал из черепа чашу,
обитую золотом, и распивал из нее вино со своими боярами и другими славянскими
государями». После этого он приступил к осаде города Топира (Tomiri), называемый
ныне Русион (Castello de' Russi). Римляне, видя, что положение их ухудшается, свергли
сына Никифора Ставракия, который, получив множество ранений, чудом сумел
вернуться с болгарской войны, и поставили императором курополата Михаила,
называемого также Рангаве (Rangabo). Он предпринял поход против болгар, но не
совершил ничего достойного — Болгарин после осады захватил Девельт, уведя всех
его жителей вместе с епископом, и император был вынужден вернуться обратно. На
втором году его правления Крум, горя желанием схватить неких болгар,
перебежавших от него к римлянам, послал одного их своих бояр по имени Драгомир
к императору с предложением заключить мирный договор на тех условиях, которые
при Феодосии Адрамитине и патриархе Германе были включены в договор,
присланный тогдашнему болгарскому государю Кормесию (Cormesio): что границей
будет Милеон Фракийский (Ameleon Tracese); что ему полагается одежд, или красных
кож на пятьдесят фунтов золотом и, кроме этого, что обе стороны должны выдавать
и высылать перебежчиков, а также тех, кто в будущем окажется предателем своего
государя. И что купцы обеих держав должны иметь патенты, скрепленные печатью
своего государя, и, если у кого‑либо из них не окажется патента, то все его добро
может быть отобрано и изъято в казну. Кроме этого, Крум написал императору: «Если
будешь долго раздумывать над заключением мира, я пойду на Месемврию». Однако
император по наущению худых советников не принял мира. Под предлогом ложного
благочестия и сострадания, [якобы] заботясь о репутации империи, они говорили, что
не подобает ни выдавать, ни предавать тех, кто бежал и нашел убежище под крылом
империи, приводя евангельское изречение, гласящее: «Приходящего ко Мне не
изгоню вон». Посему в середине октября полки Крума направились в сторону
Месемврии с машинами, таранами и прочими стенобитными орудиями, которые он
научился делать из‑за неосмотрительности императора Никифора, который был
сущим несчастьем для Римской империи. [Дело было так]. Некий араб, принявший
христианство при Никифоре, был большим мастером в изготовлении таких машин.
Никифор, послав его в Адрианополь, не только не дал ему никакой надбавки, но,

К оглавлению